опасаются.
– Да, ты, – когда мне было тридцать три, ему исполнилось двенадцать. Значит сейчас ему двадцать один год.
– Дядя Саш, я вообще-то предводитель восстания.
Чего?!
– Что?!
– Я возглавляю повстанцев, борющихся за новый режим.
– Ты что, с ума сошёл! Как ты такое можешь говорить? Да ты выгляни в окно, посмотри, что они натворили!!!
– Дядя Саш, ты о чём вообще говоришь? Это вообще-то твой проект.
Лёня подошел к окну и обвёл рукой горизонт, показывая мне неразумному, насколько велико дело рук моих.
– И я, и революция, это всё ты. Ты это придумал, ты это сделал. И теракты организовал, и план восстания разработал, и повстанцев спонсировал.
Что он такое говорит?! Я, человек, испытавший столько боли, несколько раз был на грани смерти, ступивший одной ногой за черту сумасшествия. Не мог я, ну не мог причинить столько зла другим людям. Только если моё «второе я» не задалось целью захватить мир, чтобы потом смеяться над статьями про себя любимого.
Тварь!
– Как же ты мог на это пойти? – не могу я до конца поверить, что приложил руку ко всему этому безумию.
– Я? – вновь удивился он. – Так ты же меня всю жизнь к этому готовил. С того самого дня, как подобрал меня на Китай-городе. Тренировки, лагеря, подготовка. Постоянно твердил, что я очень талантливый и идеально подхожу к этой роли. Дядя Саш, ты меня таким сделал.
Боже, что я натворил. Вместо того, что бы дать маленькому голодному человеку надежду и обеспечить нормальным будущим, я превратил его в оружие. Наконечник, самый пик ножа революции. Превратил бедного парня в клинок и вонзил его в тело кровопролитной войны. Выходит, что из-за постоянной бытовой пьянки и родительского пренебрежения Лёня принёс в жертву весь мир. Растоптал в себе любовь, и воспитал, культивировал гнев, сжигающий целые континенты. А всё это время я подливал масло в этот всепоглощающий огонь.
– Если бы я тебя тогда не встретил… – произношу я, пытаясь справится с собственными противоречиями.
– Если бы, да кабы, – махнул на меня бывший детдомовец. – История не имеет сослагательного наклонения.
– Только не в моём случае!
– Ах да, ты же у нас повелитель времени, – издевательски произнёс он, вытащив из-за пазухи ежедневник, и для большего эффекта покрутил его в руках. – Знаешь, а эта книжонка делает тебя почти всемогущим.
Вот ведь засранец какой, ежедневник забрал! Хотя, плевать, я и не из таких ситуаций выкручивался. Сейчас меня волнует совершенно иное.
– Не могу понять, – решил я не церемониться, а бить сразу в десятку. – Почему именно Япония?
– Всё очень просто, – подал голос Кирилл Павлович, якобы бывший в глубоком обмороке. – Эта страна находится между двумя континентами, Евразией и Северной Америкой. Если новая власть будет развивать ядерный потенциал, который, кстати, никуда и не пропадал, создавая угрозу и тем, и другим, то это изменит всю политическую карту мира. Перевернёт с ног на голову экономическое и энергетическое отношение, повредит положение в балансе сил.
– Ну и что с того? – спросил я одновременно у обоих. – Какая из этого выгода?
– Ну, – первый откликнулся Леонид. – Если ты простой смертный, то естественно тебе будет до лампочки, кто там кому угрожает. А вот всяким владельцам крупных корпораций и гигантам на экономическом рынке «Азиатский конфликт» может сыграть решающую карту. Особенно хорошо будет тем, кто сможет предугадать исход, и так сказать, «сыграть» на этом результате.
Чёрную дыру мне в голову!
Все эти долгие годы моё «секонд-эго» готовилось стать тем, кем я проснулся в свои восемьдесят шесть лет. На кой ему сдалось наворачивать такую сложную комбинацию, приплетая сюда Кулачёва, Лёню, смерть троих неповинных людей, беготню от спецслужб, переворачивая весь мир верх тормашками и делая из меня атлета супер-гения?
Мобионса с Миттенцером?
Пока я безуспешно играл в «угадайку», в комнату вошёл ещё один с красной повязкой и капюшоном. Единственное, чем он отличался от Лёни, тем что у него под повязкой на лице был какой-то противогаз, от чего даже его дыхание становилось искажённым и зловещим.
Ну как тут не вспомнить посетителей своего будущего особняка?
– О, – кривая улыбка поползла у меня по лицу. – Настоящий «красный демон» пожаловал.
– Как ты сказал? – повернулся ко мне Леонид, от интереса приподнимая бровь. – «Красный Демон»? А что, мне нравится. Надо запомнить, вдруг приживётся.
– They started a gas attack, – отрапортовал новенький сквозь противогаз.
Лёня ему кротко кивнул, тот в ответ проскрипел своим голосом что-то вроде «Есть, сер!» и кивнул в ответ. После чего мальчик, который когда-то украл у меня значок от машины, чтобы не сдохнуть с голоду, достал пистолет и без малейшего колебания выстрелил в голову Кирилла Павловича. Тот дёрнулся и мгновенно обмяк, так и оставшись привязанным к стулу.
– Ты что творишь, сволочь! – кричу, потеряв над собой всякий контроль. Но через секунду мне в лоб упёрлось холодное дуло моего же пистолета, немного успокоив мой пыл. В правой руке Лёня держал пистолет Павловича, а левой держал моё оружие, угрожая мне выстрелом в упор. – Сукин сын! Тварь! Ублюдок!
– Ну-ну, – улюлюкивал меня Лёня, стоя с двумя пистолетами в обоих руках. – Кирилл Павлович погиб от выстрела своего же пистолета. А убил его я, но не я.
– Что? – не понял я.
Леонид резко выкинул руку вперед, перекидывая пистолет Павловича своему приспешнику, и тот рефлекторно поймал его двумя руками, как мячик в детской игре. Но стоило ладоням парня в противогазе замкнуться на куске чёрного металла, как тут же раздался второй выстрел, и «красный демон» повалился на пол, с красной дыркой во лбу.
– Ты убил предводителя повстанцев из своего оружия, – сказал Лёня, за краткий миг вернув мой пистолет обратно к моему лбу. – Таков твой план: надеть на всех революционеров маски, чтобы никто не смог разобрать, кто где. Например: лица своего лидера, то есть моего, они ни разу не видели. Поэтому они никогда не узнают, что я жив и здоров. Вот так и получилось, что Кирилла Павловича убил я, а ты убил меня. Не знаю, зачем тебе понадобилось меня убивать…
– Просто захотелось, – процедил я сквозь зубы. – За каким хером ты Павловича убил?
– Ты это придумал: затащить его сюда под предлогом, что здесь есть Кулачёв. Кирилл Павлович очень мешал тебе в Москве и ты решил несколько задач одним выстрелом.
– Твою мать, как же я устал от этого ублюдка!!! – мой крик оказался настолько громким и внезапным, что Лёня дёрнулся от испуга, но пистолет от лба не убрал. – Я пытаюсь спасти людей, которых Кулачёв заказал, а это ему на руку.
